«Трое в лодке, не считая собаки»: как путеводитель превратился в юмористическую повесть
Когда хотел быть серьезным, но что-то пошло не так
Поздним летом 1889 года неудавшийся актер и малоизвестный писатель, которого то и дело критиковали коллеги по перу, вдруг проснулся знаменитым. Этим писателем был Джером К. Джером, а причиной столь неожиданной популярности стала первая полная публикация повести «Трое в лодке, не считая собаки». Читатели настолько полюбили произведение, что книготорговцы не могли удовлетворить спрос покупателей, а количество лодок на главной реке британской столицы в том же году выросло аж в два раза!
Над книгой смеются до сих пор, и мало кто вспоминает, что изначально «Трое в лодке» задумывались как путеводитель по достопримечательностям на берегах Темзы.
Не смог быть серьезным
Речные прогулки стали популярными еще до Джерома. В 1888-м, когда повесть только формировалась в голове автора, на Темзе было зарегистрировано 8 тысяч лодок. Среди них плавало и суденышко писателя, отправившегося в медовый месяц с молодой женой Джорджиной Элизабет Генриеттой Стенли Мэрисс, более известной как Этти.
Вернувшись из романтического путешествия, Джером тут же принялся за создание нового текста с подробным маршрутом и короткими, но емкими историческими и культурологическими описаниями. Анекдоты и забавные ситуации должны были стать лишь небольшой изюминкой будущего произведения:
«Я даже не собирался сначала писать смешной книги. Но почему-то оно так не пошло. Оказалось так, что оно всё стало „смешным для разрядки“. С угрюмой решительностью я продолжал. Написал с дюжину исторических кусков и втиснул их по одной на главу», — признавался писатель в мемуарах.
В итоге все эти «исторические» куски оказались выброшены или переработаны по совету первого издателя, а Джерому пришлось придумывать подходящий заголовок: «Я написал половину, когда мне в голову пришло это название — „Трое в лодке“. Лучше ничего не было».
Трое мужчин и их воображаемый друг
Несмотря на то, что написать повесть автор решился во время медового месяца, ее героями стали холостяцкие друзья писателя, а не молодая жена.
В образе ироничного Джея, как легко догадаться, Джером вывел себя. По легенде часть своих «качеств» он передал и фокстерьеру Монморанси, что объясняет его абсолютно человеческое поведение и мысли собаки. Но существует и другая версия: автор якобы считал, что какая-то часть сознания англичанина обязательно напоминает собачьи черты, что бы это ни значило.
Джордж Уингрейв, в книге именуемый просто Джорджем, действительно был служащим, который «спит в каком-то банке от десяти до четырех каждый день, кроме субботы, когда его будят и выставляют оттуда в два». С ним юный Джером когда-то снимал одну квартиру на двоих. Со временем Джордж дорос до управляющего банком и умер в 1941 году, надолго пережив своих приятелей по путешествиям.
Карл Хенчель, в повести превратившийся в Уильяма Самюэля Гарриса, слыл заядлым театралом, основал клуб любителей театра и после кончины удостоился некролога в «Таймс». Хенчель был абсолютным трезвенником, но в книге именно он знал наперечет все пабы и пивные. Единственным выдуманным членом команды был Монморанси. Фокстерьер появился у писателя лишь в начале XX века во время путешествия Джерома в Россию.
Нежный любовник Генрих VIII
Итак, повесть начинается с решения троих друзей отправиться по Темзе (почему-то против течения) и строится из их приключений, анекдотов о жизни и историй прохожих. Проблемы барометра, предсказывающего погоду, молодые леди, беспокоящиеся о платьях, которые могут пострадать в лодке, старинные кладбища и сложности игры на волынке — автора интересует все, что он и его друзья слышат и видят.
Читая повесть сегодня, сложно представить, как Джером вообще собирался написать нечто серьезное, если он сумел высмеять даже Генриха VIII — короля, прославившегося своими свадьбами, казнями неугодных жен и свержением католической церкви:
«Около Энкервик-Хауса, неподалеку от Мыса пикников, сохранились развалины старого монастыря. Возле этого старого монастыря Генрих Восьмой, говорят, поджидал и встречал Анну Болейн. Он встречался с нею также у замка Хивер в графстве Кент и еще где-то около Сент-Олбенса. В те времена жителям Англии было, вероятно, очень трудно найти такое местечко, где эти беспечные молодые люди не крутили бы любовь.
Обитатели Бакингемшира неожиданно натыкались на них, когда они бродили вокруг Виндзора и Рэйсбери, и восклицали: «Ах, вы здесь!» Генрих, весь вспыхнув, отвечал: «Да, я приехал, чтобы повидаться с одним человеком», — а Анна говорила: «Как я рада вас видеть! Вот забавно! Я только что встретила на дороге мистера Генриха Восьмого, и он идет в ту же сторону, что и я».
Другой пример: подписание Великой хартии вольностей. Она защищала привилегии свободного населения Англии уже в начале XIII века и безусловно была дорога сердцу англичан.
«Мы отправились на остров Великой Хартии и обозрели камень, который стоит там в домике и на котором, как говорят, был подписан этот знаменитый документ. Впрочем, я не могу поручиться, что он был подписан именно там, а не на противоположном берегу, в Раннимиде, как утверждают некоторые. Сам я склонен отдать предпочтение общепринятой островной теории. Во всяком случае, будь я одним из баронов тех времен, я настоятельно убеждал бы моих товарищей переправить столь ненадежного клиента, как король Иоанн, на остров, чтобы оградить себя от всяких неожиданностей и фокусов».
Словом, для Джерома, кажется, не было ничего святого. Щекотливые темы и исторические травмы в его исполнении превратились в анекдоты. С другой стороны, его тонкий юмор и аккуратные описания так и не смогли никого обидеть. А всегда актуальная тема дорожных приключений и впечатлений подарила троим в лодке и их собаке вечную молодость. Повесть до сих пор кажется очень смешной и яркой. Убедитесь в этом сами.
Прототипами троих являются сам Джером (рассказчик Джей — в оригинале только первая буква имени — J. от Jerome) и его два действительно существовавших друга, с которыми он часто катался на лодке: Джордж Уингрейв (ставший позднее главным менеджером в банке Barclays) и Карл Хентшель (основавший в Лондоне печатное дело и в книге названный Гаррисом). Пес Монморанси — персонаж вымышленный. («Монморанси я извлек из глубин собственного сознания», — признавался Джером; но даже Монморанси позже «материализовался» — собака, как говорят, была подарена Джерому через много лет после выхода книги, в России в Санкт-Петербурге.)
Первоначально планировалось, что книга будет путеводителем, освещающим местную историю по мере следования маршрута. Сначала Джером собирался назвать книгу «Повесть о Темзе». «Я даже не собирался сначала писать смешной книги», — признавался он в мемуарах. Книга должна была сосредоточиться на Темзе и её «декорациях», ландшафтных и исторических, и только с небольшими смешными историями «для разрядки». «Но почему-то оно так не пошло. Оказалось так, что оно всё стало „смешным для разрядки“. С угрюмой решительностью я продолжал… Написал с дюжину исторических кусков и втиснул их по одной на главу». Первый издатель, Ф. У. Робинсон, сразу выкинул почти все такие куски и заставил Джерома придумать другой заголовок. «Я написал половину, когда мне в голову пришло это название — „Трое в лодке“. Лучше ничего не было».
Первая глава вышла в августовском выпуске ежемесячника «Домашние куранты» (редактор Ф. У. Робинсон) 1888-го, последняя в июньском 1889-го. Пока повесть печаталась, Джером подписал договор в Бристоле с издателем Дж. У. Эрроусмитом, который купил и издал книгу поздним летом 1889-го. Через двадцать лет после того как книга впервые вышла в твердом переплете, было продано более 200 000 экземпляров в Британии и более миллиона в Америке.
Одна из наиболее замечательных черт книги — «вечная молодость»; шутки кажутся смешными и остроумными и сегодня. В предисловии к изданию 1909 года Джером признавался в собственном недоумении по поводу неуменьшающейся популярности книги: «Мне думается, я писал вещи и посмешнее». Тем не менее, именно эту книгу в конце концов стали называть «едва ли не самой смешной книгой в мире».
Для своего времени популярность книги объясняется также ее новизной с точки зрения идеи. Очень популярные тогда Конан Дойл, Райдер Хаггард, Редьярд Киплинг, Роберт Луис Стивенсон предлагали читателю совершенно нереальных героев и таких же нереальных злодеев. В повести Джерома читатель встречает самых заурядных типов, которые находят себе развлечение, так сказать, «за углом» (причём почти за тем же, за которым живет сам читатель). В эпоху, когда в напыщенности и высокопарности литература не испытывала недостатка, у Джерома можно было получить «глоток свежего воздуха».
К настоящему времени книга переведена почти на все языки мира, включая японский, «фонографию» Питмана, иврит, африкаанс, ирландский, португальский. Наибольшей популярностью при жизни Джерома «Трое» пользовались в Германии и России. На английском языке книга была экранизирована три раза (в 1920, 1933, и 1956), по ней был поставлен мюзикл, несколько раз адаптирована для телевидения и сцены, много раз читалась по радио и записывалась на кассету, как минимум дважды ставилась «театром одного актера». Книга регулярно переиздается по сегодняшний день.
Сюжет
Книга начинается с представления читателю героев — Джорджа, Гарриса, Джея (рассказчика) и собаки по кличке Монморанси. Мужчины коротают вечер в гостях у Джея, курят и обсуждают болезни, от которых все они ужасно страдают. Они приходят к выводу, что все их беды из-за переутомления и им срочно нужен отдых. После долгого обсуждения были отвергнуты каникулы в сельской местности и морская прогулка (Джей описывает печальный опыт своих шурина и друга в путешествиях такого рода). В итоге троица решает отправиться вверх по Темзе на лодках, от Кингстона до Оксфорда, разбивая на ночь лагерь (несмотря на все рассказы Джея о предыдущем опыте установки тентов и палаток). Отплытие назначено на ближайшую субботу. Джордж в этот день должен быть на работе («Джордж должен был спать в банке с десяти до четырех каждый день, кроме субботы. По субботам его будили и выпроваживали в два.»), так что Джей и Гаррис должны самостоятельно добраться до Кингстона на поезде. На станции Ватерлоо они не могут найти нужный поезд (сбивающая с толку планировка железнодорожных станций часто обыгрывалась в комедиях Викторианской эпохи), так что им приходится дать взятку машинисту, чтобы тот направил свой поезд именно в Кингстон. Там их дожидается нанятая лодка и они начинают свое путешествие. Джордж присоединяется к ним позже, в Вейбридже. Остальная часть истории рассказывает об их путешествии и случающихся в течение него инцидентах. Первоначально книга задумывалась как путеводитель, и это можно заметить по тому, что рассказчик описывает достопримечательности и населенные пункты (к примеру, Хэмптон-Корт, Хэмптонская церковь св. Марии, Обезьяний остров, Остров Великой Хартии Вольностей и Марлоу), размышляет о связи этих мест с историей. Несмотря на это, автор часто делает юмористические отступления, например, о ненадежности барометров в деле предсказания погоды, или о трудностях, с которыми сталкивается человек при обучении игре на шотландской волынке. Самой частой темой становятся реалии путешествия по реке (например, рыбная ловля или гребля) и трудности, подстерегающие неопытных и излишне доверчивых путешественников. Книга включает в себя классические юмористические сценки: история о двух подвыпивших джентльменах, в темноте улегшихся на одну кровать, о гипсовой форели в семнадцатой главе, или ирландском рагу в четырнадцатой, приготовленном путем смешения остатков провизии из корзины с продуктами:
«Я забыл остальные ингредиенты нашей стряпни; знаю только, что ничего не было упущено. Помню еще, как в конце этой процедуры Монморанси, который проявлял ко всему происходящему величайший интерес, куда-то удалился с серьезным и задумчивым видом, а через несколько минут притащил в зубах дохлую водяную крысу. По-видимому, он хотел внести свою лепту в наше пиршество, но что это было — насмешка или искреннее желание помочь — я сказать не могу»
Как «Трое в лодке, не считая собаки» принесли славу своему автору
150 лет назад родился Джером Клапка Джером. Его рассказы и повести, написанные на рубеже веков, стали образцом британского юмора, а многочисленные афоризмы до сих пор цитируют по всему миру.
Само имя писателя-юмориста – двойное Джером Джером с венгерским Клапка посередине – располагало к тому, чтобы его жизнь была так или иначе связана с юмором и творчеством. Однако до того, как стать всемирно известным писателем, Джером успел побывать и конторским служащим, и учителем, и репортером, и даже театральным актером. Все эти профессии были попыткой вырваться из нищеты, которая преследовала писателя с детства.
За кулисами театра
Отцу Джерома не везло в делах, и семья едва сводила концы с концами. В четырнадцать лет мальчик осиротел. Чтобы заработать хоть немного денег, он начал собирать уголь по обочинам железнодорожных путей.
Потом Джерома приняли в театральную труппу, которой каждый раз приходилось искать деньги на очередное представление. Выступая на сцене, молодой актер объездил всю страну. Впоследствии он включил собранные впечатления в сборник юмористических рассказов «На сцене и за кулисами».
Двое в лодке
В 1888 году в личной жизни писателя произошло событие, которое имело значительные последствия для его литературной карьеры. 29-летний Джером женился на Джорджине Элизабет Генриетте Стенли Маррис. Медовый месяц Джером и Джорджина провели, путешествуя по Темзе.
Прототипы героев «Трое в лодке, не считая собаки»
Одного из друзей звали Джордж Уингрейв. С ним Джером познакомился, когда работал клерком в адвокатской конторе. Поскольку лишних денег в то время у молодых людей не было, им приходилось снимать маленькую комнату на двоих, пишет российский исследователь творчества Джерома – писатель Светозар Чернов.
В ходе совместного проживания выяснилось, что и Джерома, и Уингрейва объединяет любовь к театру. Однако в отличие от своего одаренного друга, Джордж Уингрейв не стал ни писателем, ни актером, а стал управляющим банка, в котором начинал работать еще в юности.
С Карлом Хенчелем, попавшим в книгу Джерома под именем Уильям Гаррис, писатель познакомился на театральном поприще. В 23 года Хенчель оставил доходное дело отца и стал сооснователем Клуба театралов. И с тех пор не пропускал почти ни одной лондонской премьеры.
Джером и Россия
«Трое в лодке» мгновенно стали любимейшими героями в Англии. Помешать популярности автора не могли даже критики, которые в 1890-е годы пренебрежительно отзывались о творчестве Джерома. А между тем, тираж книги за двадцать лет превысил миллион экземпляров, что по тем временам было рекордным показателем.
Для самого Джерома успех книги означал начало новой жизни. Теперь он мог полностью посвятить себя творчеству. Вскоре появилось продолжение «Троих в лодке». Новая повесть «Трое на колёсах» рассказывала о путешествии троих закадычных друзей в Германии. Для любимого театра Джером написал несколько пьес, лучшей из которых считается «Жилец с четвертого этажа».
В свободное от сочинительства время Джером путешествовал. Одной из стран, которую в 1899 году посетил писатель, была Россия. Увиденное настолько поразило Джерома, что в своей книге очерков «Праздные мысли в 1906 г.» он назвал Россию страной будущего.
После своего путешествия Джером увлекся творчеством русских писателей. А, когда в 1926 году в Лондон приехал Иван Бунин, два писателя встретились на одном из приемов, сообщается на сайте, посвященном русскому классику.
На Бунина Джером произвел впечатление «чего-то очень добротного и очень приятного, но уж никак не юмориста, не писателя со всемирной славой».
«Трое в лодке » – на экране
История о трех джентльменах, беспечно путешествующих по Темзе, бесконечное количество раз цитировали и экранизировали. В России «Трое в лодке, не считая собаки» получили широкую популярность во многом благодаря одноименному отечественному фильму.
В советской музыкальной комедии Наума Бирмана главные роли достались Андрею Миронову, Александру Ширвиндту и Михаилу Державину. Причем Миронов в этом фильме исполнил сразу несколько ролей – Джером К. Джерома, Джи, миссис Байкли, трактирщика, пьяницы и дядюшки Поджер.
Во время съемок фильма многие эпизоды появились на свет экспромтом. А некоторые фразы настолько запомнились зрителям, что стали «крылатыми»: «Все в сад!», «Так… пора сматывать удочки», «Хорошие у меня дети. Глупые, но хорошие», «Бифштекса не будет. Будут блинчики».
Интересные факты об известных книгах («Трое в лодке, не считая собаки» Джером К.Джером)
«Нас было четверо — Джордж, Уильям Сэмюэль Гаррис, я и Монморанси» — так начинается знаменитая книга Джерома Клапки Джерома «Трое в лодке, не считая собаки».
На самом деле их было трое — начинающий писатель Джером К. Джером и его самые близкие друзья Карл Хенчель и Джордж Уингрейв, а никакой собаки тогда еще не было в помине. Эта троица совершила немало совместных путешествий — и на лодке по Темзе и на велосипедах по всей Европе, и именно их приключения легли в основу знаменитой книги.
Прототипы героев Джерома: слева направо – Карл Хенчель (Гаррис), Джордж Уингрейв (Джордж) и Джером К. Джером (Джей)
С Карлом Хенчелем, который выведен в романе под именем Уильяма Сэмюэля Гарриса, Джером познакомился в театре, ибо они оба были заядлыми театралами. Хенчель был примерным семьянином и обзавелся тремя детьми. Интересно, что Джером К. Джером наделил своего Гарриса такими чертами, которых и в помине не было у Хенчеля. Так, Гаррис «всегда знает местечко за углом, где можно получить что-нибудь замечательное в смысле выпивки». Хенчель же на самом деле был единственным трезвенником в этой теплой компании.
Вымышленный фокстерьер Монморанси вскоре стал настоящим псом Джимом
Образ фокстерьера Монморанси занимает особое место в книге — описание его дурных привычек и озорного нрава доставило немало веселых минут многим поколениям читателей. Но самое удивительное здесь то, что у Джерома в то время не было никакой собаки! И во все путешествия друзья пускались без четвероного друга. Монморанси был целиком выдуман, и Джером К. Джером позже признался, что на самом деле наделил его многими собственными чертами. Интересно, что самые заядлые собачники поверили в существование Монморанси — настолько реально и достоверно он был описан. И когда спустя несколько лет после выхода «Трое в лодки, не считая собаки» Джером К. Джером решил все же завести собаку, у него не было никаких сомнений — только фокстерьер! И так в семействе Джерома появился забавный пес по кличке Джим.
Маршрут героев Джерома по Темзе
Интересно, что Джером К. Джером и его друзья так полюбили свои путешествия по Темзе, что когда писатель собрался жениться, то без малейшего сомнения он решил провести свой медовый месяц на лодке! Его будущая жена, Джорджина Элизабет Генриетта Стенли Маррис так же без колебаний согласилась. 21 июня 1888 года молодые люди обвенчались и отправились в путь.
В то время увлечение гребными лодками было повальным — в лето 1888 года на Темзе было зарегистрировано восемь тысяч лодок!
Молодожены пережили ряд забавных приключений во время пути. Они посетили немало исторических мест, расположенных на берегах Темзы, беседовали со старожилами, ходили в музеи.
Окрестности Темзы, описанные в книге Джерома. Мельница и Шиплейкский шлюз. Фотограф Генри Тонт, 1870
Вернувшись в Лондон, Джером К. Джером предложил редактору ежемесячника «Домашние перезвоны» написать серьезный проект об истории Темзы. Тот согласился и Джером засел за работу. «Сперва я не собирался писать забавную книгу. Книга должна была стать путеводителем по Темзе, описывающим ее ландшафт и историю».
Для разнообразия Джером решил вставить в текст юмористические отрывки. «Так или иначе этого не произошло. Казалось, все было лишь сплошным юмористическим добавлением. С мрачной решимостью я преуспел. в написании дюжины или около того исторических кусков и вставил их по одному в каждую главу».
Редактор прочел этот «путеводитель», велел выбросить большинство из серьезных отрывков и так появилась книга «Трое в лодке, не считая собаки». Отрывки, публикуемые в «Домашних перезвонах», произвели фурор у читателей, и вскоре книга вышла отдельным изданием. Ее тиражи разлетались мгновенно, и до сих пор этот «серьезный путеводитель» — одна из самых популярных книг на Земле… По книге были сняты в разные годы и в разных странах 7 фильмов, один из них в СССР в 1979 году с прекрасным актерским составом.
Наверное, нет человека, который не узнал бы персонажей А. Миронова, А. Ширвиндта и М. Державина в фильме, снятом по книге Джерома К.Джерома.
Рецензии на книгу « Трое в одной лодке, не считая собаки: Рассказы, повести » Клапка Джером
Можно сколь угодно упражняться в красноречивых доказательствах, какой перевод ближе к оригиналу, факт остается фактом: перевод Салье юмористического произведения, который должен быть смешным, смешным не является. Переводчик своей задачи не достиг. Какая разница, близок он к оригиналу технически или далек от него? Академичность в творчестве, может быть, и полезна, но не может являться самоцелью. Это все равно что мне в ресторане подадут плохо приготовленное блюдо, а повар начнет оправдываться, что он готовил его строго по рецепту и начнет совать мне в нос поваренную книгу и свой кулинарный диплом. То, что пользователь Blackboard_Writer, оказавшийся неспособным уловить явную несерьезность в им критикуемом отзыве (поклон за объяснения, что сжигать книги и вырывать страницы нехорошо, пример Гитлера впечатлил, в будущем завяжу с этим), считает перевод Салье лучшим, для меня явилось лишним подтверждением неудачности данного перевода.
Вряд ли Михаил Салье нуждается в чьей-либо защите! Так что следующий текст написан скорее из желания побалагурить, чем ради решения какой-либо иной задачи.
Сначала привожу образец для сравнения:
I plodded conscientiously through the twenty-six letters, and the only malady I could conclude I had not got was housemaid’s knee. I felt rather hurt about this at first; it seemed somehow to be a sort of slight. Why hadn’t I got housemaid’s knee? Why this invidious reservation?
М. Донской, Э. Линецкая:
Так я добросовестно перебрал все буквы алфавита, и единственная болезнь, которой я у себя не обнаружил, была родильная горячка Вначале я даже обиделся: в этом было что-то оскорбительное. С чего это вдруг у меня нет родильной горячки? С чего это вдруг я ею обойден?
Конец фрагмента. Теперь обсудим.
Прежде всего определим смысл идиоматического выражения «housemaid’s knees». Оксфордский словарь дает такое определение: a condition in which the space around the kneecap becomes swollen and painful. Т.е. речь идет все-таки о воспалении коленной чашечки, которое, видимо, часто встречалось у домработниц.
Как видите, любителям сильно посмеяться перевод Донского и Линецкой подходит больше. Но юмор Джерома в этом месте мягче. Намек на половой признак болезни в оригинальном тексте имеется («housemaid»), но сама болезнь может развиться и у мужчины.
Просто в английском языке есть такой идиоматический оборот, который заменяет название «воспаление коленной чашечки» и этот оборот, будучи связан еще и с полом (противоположным к полу рассказчика), придает дополнительный юмористический оттенок. Но не очень острый.
Острота здесь снимается тем, что идиоматические обороты очень устойчивы и от длительного употребления теряют комические оттенки, становясь обиходными заменителями громоздких или сухих определений.
Я бы на месте переводчика попробовал подыскать такую болезнь, которая чаще встречается у женщин, но могла бы поразить и мужчину. Но я не нашел ничего подходящего. Так что место очень трудное для перевода. Салье, вероятно, решил, что здесь и без того все достаточно смешно (представляете, у человека нет только одной болезни; разве это не смешно) и не стал иронию превращать в гротеск. Тонкий английский юмор не должен вызывать дикого хохота (времена мистера Бина при жизни Джерома К. Джерома еще не настали).
Да, есть в переводе Салье некоторые места, которые, возможно, следовало бы перевести более смачно. Но я все же считаю перевод М.Салье лучшим. Сам же переводчик является одним из самых блистательных представителей советской школы перевода.
Как бы то ни было, мне кажется, что рецензент «Серегин Сергей Альбертович» явно погорячился, призывая сжечь перевод Салье. В силу близости перевода Салье к оригиналу, это заявление рецензента эквивалентно призыву сжечь оригинал. А если заметить, что перевод Донского и Линецкой (любимый перевод упомянутого рецензента) отличается от перевода Салье лишь в очень мелких нюансах (вроде обсужденного нами выше), то я тем более надеюсь, что рецензент просто пошутил.
Книги жечь нехорошо. Только плохие дяди (вроде Адольфа Гитлера) так поступают. И вырывать страницы тоже нехорошо. Я, например, был очень недоволен сценой мультфильма «Шрек», где этот милый персонаж вырывает из книги листок, да еще и использует его вместо туалетной бумаги.
Если ваша цель познакомиться с творчеством Джерома К. Джерома в хорошем переводе, то это издание отлично подходит для этого.
